Тусклый свет в общежитии и яркий, увесистый запах жаренной на дешевом масле рыбы окаймляли тот вечер. Отсутствие каких-либо планов и перспектив у среднестатистической студентки кулинарного колледжа, рваное, кускообразное сознание и невозможность определиться со своими желаниями сливались с не воодушевляющими погодными условиями за окном в лаконичное слово «осень». Мы никогда не можем с уверенностью сказать, что нас ждет в дальнейшем, в будущем, но мы склонны опасаться пугающих нас вариантов развития событий.

Из пугающих на тот момент вещей в вышеописанной комнате общежития присутствовали только две: обе прямые, красного цвета, полоски на расстоянии в четверть сантиметра друг от друга, в индикаторе теста. Еще немножко пугали вой ветра за окном и надвигающаяся сессия, но в рейтинге страхов они сейчас были на ступень-две ниже той полосатой штуки.

***

А тут светло. Откуда только светит это солнце, здесь вообще есть окна?! Вокруг гомонит ребятня и пахнет сосисками. Скамейка. На ней Бабушка нетерпеливо, с третьей попытки, пытается правильно надеть внуку колготки, а рядом сидит мальчик, лет четырех. Белобрысый и сутулый, он сложил ладони лодочкой  между колен. У него потертые джинсы и потрескавшиеся ботинки, явно доставшиеся ему после кого-то. Он с любопытством смотрит на всех вокруг, как будто даже ждет кого-то, но не сильно.

***

Неизвестно кто подал эту идею с усыновлением, а может она родилась из темной материи пространства, но тут же была принята за единственный верный путь, что-то среднее, лежащее точно между двух зол: абортом и студенческим материнством. Говорят, кто ищет, тот всегда найдет, но никто не могут с уверенностью сказать, чего именно искать и что вообще ты найдешь. Желающие усыновить ребенка нашлись, с виду даже приличные. Пару раз навещали, приносили пряники и апельсины. Только на восьмом месяце куда-то пропали, перестали отвечать на телефонные звонки. Агентство вообще закрылось, а малознакомые люди сказали, что несчастный случай, вроде аварии, не дал этому сомнительному проекту сбыться.

Все бы ничего, было еще время найти новых претендентов, но, чёрт бы ее побрал, эту привычку перебегать улицу не по зебре. У весьма сообразительных людей это не всегда успешно получается, так что уж говорить о будущих поварихах?! Мигалки, носилки, крики, потом вздохи и причитания, кто-то гладит голову, люди в белых масках нервно переглядываются, санитар ест банан, когда везет каталку по белому коридору. Потом, дурацкая ширма и неживой свет над головой, кто-то копошится вокруг, халаты. Крик. Такого крика раньше было не слышно, он новый. Потом увозят в палату, оставляют, наконец, одну. Мысль не дает покоя, мечется в голове, от виска к виску изнутри: «бежать».

***

Не верю, что тут что-либо может быть интересно. Нормальный человек старается быстрее уйти от этого шума, ведь, здесь только мамаши либо гоняются за своими отпрысками, либо сидят без сил с пакетами и элементами детской одежды в руках. А он смотрит на всех с таким интересом. Ему бы самому бегать и орать, как это делают остальные дети, а он смотрит. Только поворачивает голову или двигает глазами вслед за тем, кто его заинтересовал. Звучит избитая мелодия из трех нот и женский голос начинает вещать. Уважаемые покупатели, Алёша Сомин ждет родителей на детской площадке,… Алёша Сомин ждет родителей на детской площадке.

***

Охранник все равно болтал с продавщицей газетного ларька, не стоило беспокоиться, что он способен что-то заметить. Можно избавиться от этой осанки и выдохнуть. Еще пара шагов и двери. На улице тепло, сухо, главное – добраться до дороги. Взмах руки – останавливается десятка с улыбчивым кавказцем за рулем. Все равно. Через некоторое время, в пробке, делаешь вид, что тебя тошнит, открываешь дверь, выходишь и скрываешься между постоянно двигающимися машинами. Делов то. Осталось только добраться до кровати и поплакать немножко. Только не понять, кого больше жалко: ребенка или себя?! Впрочем, это уже неважно, слезы смывают мысли, а сон полирует память. Завтра снова. И снова.

 ****************************************************************************

Мне думается, что в детской спальне все было обставлено так: в углу, на ковре, разбросаны какие-то игрушки, в соседнем углу стоит стол с листками бумаги и фломастерами, карандашами. По центру комнаты возвышаются двухъярусные кровати из выкрашенного в красный цвет металла. Все аккуратно заправлены, ведь, за беспорядок ругают. Рядом с кроватями тумбочки. В каждой два отсека – по количеству обитателей кроватей. Подушки лежат со сторон, которые ближе к окнам: по большому счету, все равно, где они, но, кажется, так правильнее – ребята не глазеют сквозь стекла и засыпают, а кто не может уснуть – читает книжку. В этом деле ему, опять же, помогает окно своим светом.

Из всех занятий, которые возможны перед сном, Алёша предпочитал безмолвное размышление, фантазирование, лежа на животе и глядя в то самое окно. С ним, как вы понимаете, предполагаемые плюсы расположения кроватей по отношению к окнам не работали. Но никто этого не знал, ведь, Алёша никому не мешал, не разговаривал, просто тихо лежал себе, погруженный в свои мечтания. Никто из воспитателей и преподавателей даже не догадывался, что он не спит на своей верхней койке. Смотреть через окно было, прямо скажем, не на что: мусорные баки чуть левее, трава, три высоких тополя и бетонный забор. За забором – серые стены старого завода или казармы, без окон. Движение  этой, практически постоянно статичной картинке придавали только ветер, качающий ветки и срывающий листья и птицы, время от времени прилетающие посидеть то там, то сям.

Говорят, человек рождается уже самим собой, с определенным набором черт характера, слабых и сильных сторон, способностей и талантов. Воспитание не меняет личность кардинально, а, лишь немного корректирует, обтесывает с разных сторон уже созданную заготовку. Кстати, отличный пример: вы никогда не сможете изменить вид дерева заготовки: если это будет сосна, чем ее не крась, она не станет дубом. Также, невозможно изменить расположение сучков, реально только сообразить, в каком виде изделия они не будут мешать, а, возможно, даже будут кстати.

Из той самой комнаты можно было попасть в туалеты и класс, если пройти в западную дверь, или, направившись в восточную сторону, выйти к лестнице, спустившись по которой, ребята оказывались перед дверью столовой. Её характерный запах распространялся по всему заведению в часы приготовления пищи. Если же по лестнице направиться вверх, на третий этаж, там можно застать администрацию детского дома: секретаря директора, самого директора, преподавателей и бухгалтерию.

На третий этаж Алёша попадал редко, потому что был послушным. Туда чаще водили пакостников и негодяев, чтобы отчитывать и наказывать. Алёша пакостником и негодяем не был, не создавал никому из преподавателей неудобств и проблем. Если писать для людей тех. задание, в котором будут перечисляться их основные функции, обязанности и права, то Алёша действовал по регламенту тех. задания для исполнительных отличников. В конечном счете, все любят, когда все просто, и никто не любит тех, кто не согласен или задает вопросы, потому что на таких кадров нужно тратить лишнее время, в регламенте для черствых и бесчеловечных надсмотрщиков не прописанное. Парадокс заключается в том, что те, кто действует согласно регламенту, не получают лучшего отношения к себе, поскольку все вокруг считают, что они просто делают все, как нужно и не совершают ничего сверхъестественного. Таким образом, Алёша не входил в число «сложных» детей, но и любимчиком не был. Он не требовал к себе особого отношения, часто пребывал в одиночестве и тихой мышкой жил себе в том клочке вселенной, куда его забросила судьба. Только старая уборщица иногда подкармливала эту мышку бутербродами с сыром, доставая их, завернутыми в салфетку из кармана своего халата. Голоден Алёша не был, но получать что-либо казалось ему приятным, поэтому он всегда благодарил старушку и тихонько жевал бутер, чтобы воспитатели не увидели и не заругали за крошки.

Друзья?! Да в детском доме все друзья, даже братья и сестры, но, как и в обычной жизни, каждый сам за себя, поэтому никто не старался помешать ближнему, а если же представлялась какая-то возможность, пользовался ей сам и не делился. Достаточно полезный детдомовский урок, формирующий правильное отношение к взрослой жизни: никогда не мешай, но ничего не упускай.

Так вот, лёжа на своей кровати и, в очередной раз, глядя в окно, Алёша никогда не занимался саможалением и не задавал себе вопросы, на которые не мог ответить. Что-то вроде: «почему именно я?!» или «чем я это заслужил?!». Он не знал, как у других, мог это себе только представлять, фантазируя перед сном. Всерьез думал, что в семьях тоже есть часы просмотра телевизора, только можно самому выбирать, что смотреть. Например, не глупый мультик про отсталый паровозик, а передачу про ленивцев или панд, как их кормят, как они живут. Он не мечтал о родителях, так как не знал, каково это иметь родителей, он лишь хотел разок попробовать, а, если не понравится, вернуться обратно на свою кровать напротив окна. Ему казалось, что, из всех плюсов иметь свою семью, главным является тот факт, что люди связаны между собой, они делятся вещами, делают подарки и ходят на прогулку вместе не потому что сейчас время прогулки и, либо идете все вместе, либо сидишь с болеющими в помещении, а потому что вы можете сделать это в любое время, но вам хочется прогуляться без посторонних, посмотреть друг на друга, как вы выглядите в шарфах и шапках. Важными Алёше казались взаимоотношения, а не взаимообязательства или совместный распорядок дня. В детдоме глупо было спрашивать у одногруппников, как прошел их день, потому что ты это и сам знал, ты делал то же самое и все видел своими глазами. В семье ты задавал этот вопрос не только потому что не знал ответ, но и потому что хотел его узнать, тебе было бы не все равно.

Некоторые детдомовские знакомые Алёши мечтали о богатых родителях, о жизни с дорогими игрушками и навороченными велосипедами. Скорее всего, таким образом они пытались  восполнить ту зияющую дыру в своей душе, полученную в раннем детстве присутствием в том детдоме. В Алёше дыра была другой системы, другого генеза. Для душевной гармонии ему требовались более тонкие материи: например, доброта и отзывчивость. Чтобы понятнее объяснить, представьте, что вы с отцом идете с рыбалки домой и, внезапно, начинается сильнейший ливень. Ветер пронизывает только что вымокшую до ниток одежду. В случае материального благосостояния, вы не будете мерзнуть, потому что родители купили вам специальную походную куртку, непромокающую и непродуваемую, способную фонариком подсвечивать дорогу в темноте. У вашего отца примерно такая же классная, и вы идете рядом, залезая в свои дорогие куртки, как черепахи в панцири. В случае духовного благосостояния, ваш отец видит ваше дрожащее тельце, снимает с себя свою, не менее мокрую, джинсовую куртку и укутывает вас в нее, прижимая к себе. Вам лишь немного теплее от вещи, но отцовские объятия и запах сигаретного дыма от куртки, вперемешку с ароматом крема для бритья согревает вашу душу, вы уже обожаете этот дождь и вам хорошо. Алёша хотел, чтобы ему было хорошо, ждал доброты и понимания к себе, по крайней мере, так представлял себе семью.

  

Раз в две недели детдом выезжал в один из выходных дней на прогулку в торговый комплекс «Мега». На достаточно хороших условиях был заключен договор, согласно которому два раза в месяц ребят привозили в огромное помещение с кучей людей, аниматоры-первокурсники театрального училища проводили полуторочасовую программу с играми и конкурсами, после чего ребятам давали час свободно порезвиться на детской площадке, кормили хот-догами и чаем и увозили обратно в детдом. Не всем посетителям центра это нравилось, особенно пришедшим с детьми. Они, конечно, характерно покачивали головами, глядя на бессемейных ребят, жалобно закусывали нижние губы, но своих детей играть с приезжими не отпускали, поспешно уводили их и уезжали восвояси. Не стоит их винить, я думаю. Гораздо более подозрительными личностями являются те, кто подталкивает своих детей к детдомовским, нарочито любезничает со вторыми, как со своими, а после, вечером, проверяет свою голову и головенку своего малыша на наличие вшей.

Знаете, когда ребенок теряется, его приводят к инфопункту, спрашивают имя, а после объявляют по громкой связи, что Такой-то Такой-то ждет родителей у инфопункта или на детской площадке. Вы-то знаете, а Алёша не знал. Он увидел один раз, как заплаканного паренька допрашивает женщина в черной юбке и с бейджиком, а после называет его имя в микрофон и, через некоторое время, у мальчонки появляются родители. Вроде аукциона, что-ли. Одного, двух так забрали. Потом третьего. В свободное время, когда воспитательница уплетала хот-дог и запивала его газировкой, глядя в свой телефон и водя по нему пальцем, Алёша решился попытать счастье. Он пошел к женщине в юбке, вежливо подождал, пока она договорит с кем-то, затем тихонько постучал пальцем по ее ноге и пискнул:

- извините, пожалуйста!

- Да, что такое, мой хороший? – улыбнулась женщина, увидев причину беспокойства своей персоны.

- Можно я тоже?

- Что тоже? – удивилась женщина.

- Тоже родителей позову.

- Чьих? – не сразу поняла администратор – а, своих, а где они?

- Не знаю, - честно ответил Алёша.

- Ты потерялся что-ли? Ой ты лапочка, не переживай, - принялась она успокаивать мальчишку, но была крайне удивлена его обстоятельности и отсутствию соплей и слюней в области его носа и рта, которые обычно сопровождали потеряшек в данных случаях – Как тебя зовут?

- Алёша

- А фамилию свою знаешь?

- Да, - Лёша удивился вопросу, он не понимал, как можно не знать свою фамилию и, если не знать ее, что же тогда вообще знать? – Сомин моя фамилия.

- Хорошо, дружочек, я сейчас объявлю по громкой связи, а ты пойди посиди на той скамейке, родители придут и я им тебя покажу.

Алёша растерялся немного, он не думал, что до этого момента пройдет мало времени, у него после обеда еще рот не вымыт, рубашка не заправлена и на колене дыра. Что если родители придут, посмотрят на него и скажут: «Простите, а нет такого же, но с чистым ртом» или «…без дырок». Заволновался немножко, рот наспех вытер и дыру на колене прикрыл рукой.

«Алёша Сомин ждет родителей на детской площадке» - проговорил голос из динамика. Время пошло.

  

«Не повезло», - думал Алёша – «или, все-таки, заметили дырку». Через выходные он проследил, чтобы прорех не было, следил теперь за этим каждые вторые выходные, а еще тщательно умывался с утра и чистил зубы. Раза  только с третьего администратор в «меге» поняла, что к чему, и, когда мальчишка снова подошел к ней с просьбой объявить его имя и уселся ждать на знакомую скамейку, попыталась было что-то возразить, но женское, мягкое сердце не смогло быть прагматичным и жестоким в этот раз, глядя в наивные детские глаза. Она, лишь, поставила в известность воспитательницу. Что в лоб, что по лбу, как говорится, та продолжала смотреть в свой телефон и нажевывать хот-доги, а мальчишка смирно ждал.

Алёшины наблюдения показывали, что быстрее родители приходили к девочкам и к тем, кто сильно плакал. Оба фактора были невыполнимы для него, поскольку притворяться девочкой он не хотел, а плаксой – тем более. Это было бы, по крайней мере, неестественно. Не шла речь и о зависти, он принимал тот факт, что ребята, сидевшие рядом с ним, были в чем-то лучше него. Алёша мотал на ус и старался соответствовать их выйгрышным, с его точки зрения, качествам в следующий раз.

Нет желания бессмысленно бегать по детской площадке и кричать – от этого родители не появятся, нужно просто сидеть и ждать, а пока можно посмотреть на всех вокруг. Вот, какая-то женщина села рядом с маленьким мальчиком на руках и старается надеть ему колготки, но задом-наперед. Она замечает это и, причитая, стаскивает их, а затем пытается выполнить эту процедуру снова. Лёша косится на них изредка. Чем он мне нравится, так это своими спокойствием и смирением. Алеша не качает права и не лезет ни к кому, он вполне самодостаточен. Принимая все, происходящее в его жизни, он не тратит время на сетования и стенания, просто понимая, что это не поможет делу. Определившись со своими желаниями, Лёша делает все, что в его силах, чтобы эти желания осуществить, полностью осознавая, что распоряжаться линиями жизни будет судьба.

Приезжая обратно, в детский дом, он вспоминал, анализировал все произошедшее. Другого дома он не видел в своей жизни, но этот, после умопомрачительных полетов по вселенной своих мечтаний, уже казался чужим. По крайней мере, не вызывал положительных эмоций, был, скорее, местом пребывания, нежели родным уголком.

  

В один из очередных выходных дней, по меге прогуливалась пара людей среднего возраста. Они держались за руки и, проходя мимо детской площадки, засмотрелись на детдомовских ребят. На их лицах не было типичного для этого случая выражения лица, демонстрирующего сожаление всем окружающим. Они наблюдали и слегка хмурили брови, но не от неприязни, а, скорее, от обиды за присутствие в нашей жизни таких ситуаций. Стояли минут двадцать и молча смотрели. Заметили мальчика, сидящего на скамейке, в отличие от остальных детей, задорно резвящихся на площадке. Думали, сначала, что он случайно попал сюда, отбился от родителей или они сознательно оставили его здесь, чтобы не мешал им какое-то время. Позже сообразили, что парень из этой же группы детдомовцев, просто почему-то не веселится. Стали наблюдать за ним, изредка нашептывая друг другу что-то.

Подойдя к воспитательнице, пара поинтересовалась детдомом и воспитанниками, тем, как часто они приезжают в мегу. Несколько вопросов задали и о возможном усыновлении. Воспитательница ответила, что подробнее обо всем можно узнать в самом детдоме, там проведут экскурсию, познакомят с ребятами и пригласила в гости на неделе. Договорились о том, что пара совершит визит, когда позволит время. Обычно так говорят, когда не собираются приезжать, все это знают, поэтому так подумала и воспитательница.

Через две недели ребята снова резвились на площадке, пара снова приехала на них посмотреть, а Алёша снова сидел на скамейке, чем изрядно удивил своих новых наблюдателей. Мужчина и женщина опять подошли к воспитательнице и поинтересовались уже непосредственно Алёшей. Ответом им был довольно стандартный набор фраз о том, что мальчик вообще спокойный, смышленый и послушный. Как и в предыдущий раз, разговор закончился приглашением в гости и неопределенным ответом с согласием, но «как-нибудь».

Никто и не надеялся, что пара совершит визит в детский дом, скорее, даже потому, что никто о них не помнил или же было просто наплевать. Да, так часто бывает, когда дело касается не тебя лично, тебе, наверняка, наплевать. Но пара все-таки приехала во время послеобеденного тихого часа. Поднявшись по узкой лестнице, визитеры прошли к кабинету директора, которая пребывала, как обычно, в некотором хаосе. Дожив до своих зрелых лет, она так и не научилась планировать ни последовательность выполнения дел, ни свое рабочее время. Много бумаг, таблиц, чашка с кофе, кожура банана и несколько огрызков яблок, нитки, вязание и жужжащий компьютер – это лишь неполный список того, что можно было найти на столе директора. Представьте, что же творилось у нее в голове. Дверь за гостями закрылась, и никто точно не знает, как протекала их беседа, что являлось темой для разговора. Обычно, в таких случаях на первой встрече обговаривают общие моменты усыновлений, необходимые документы, подбирают кандидатуру. За этой дверью, как это и описывают ученые, в мраке мыслей и полном хаосе обстановки рождалась новая вселенная, создавался целый мир для кого-то. Для Алёши. Невидимые работники судьбы стучали своими молотками изо всех сил, женщины с белыми глазами перебирали пряжу, повара варили супы в своих огромных котлах, все это сопровождалось звуками гаечных ключей, ударов металла, запахами кухни, жженой резины, лаванды и наполнялось густым и тягучим паром, и все это в том небольшом кабинете. Никто не знал этого. И Алёша не знал, когда в тот самый момент лежал на животе в своей кровати, на втором ярусе, и смотрел в окно на очередных птиц и капли дождя, либо проскакивающие мимо листьев и веток, либо разгоняющиеся и смачно разбивающиеся о них и разлетающиеся на мелкие брызги или даже пар.

- И что, даже не посмотрите на него лично? – удивленно спросила директор.

- Мы же видели Алёшу в меге, нам он показался очень приятным мальчишкой, - ответил мужчина.

- А как же познакомиться, поговорить? – не унималась директор.

- Неужели, вы думаете, этот мальчик сможет рассказать нам что-то новенькое? Или чего мы должны ожидать? – поинтересовалась в ответ женщина.

- Это, просто, достаточно необычно, часто опекуны общаются с несколькими ребятами и выбирают…- оправдывалась директор.

- Выбирают кого получше? Вам не кажется это ужасным? Я повторю, мы увидели мальчика и только из-за него решили к вам приехать. Давайте на этом закончим с вашими вопросами и перейдем к нашим: Когда мы сможем его забрать? – довольно резко осадил директрису мужчина.

- Конечно, думаю, что все документы уже будут готовы к следующей неделе. Я могу предупредить Алексея?

- Относительно этого момента, у нас к Вам есть небольшая просьба, - тактично возразила женщина…

 

Пасмурно. Так говорят в Питере о погоде, когда даже нет осадков, но атмосфера и небо настолько серые и тяжелые, что, кажется, вода присутствует где-то радом и поджидает момент, чтобы выскочить из-за угла внезапно для всех. И те, для кого это будет внезапным, естественно, находятся, поскольку всегда есть пара десятков людей, которые передвигаются без зонта. Может, забыли, а может, думали, повезет. Обычно не везет. Там, возле меги, аккуратно высажены газоны, так по-европейски, что даже пугаешься, не успел ли ты пересечь границу ненароком. Вообще, смущают не только газоны, но и рекламные конструкции, парковки. Изнутри всегда необычно смотреть на улицу, потому что все это напоминает аэропорт или какой-то автовокзал. И внутри все также. Люди снуют туда-сюда, чтобы потратить оставшиеся деньги на вещи или еду и кофе. Где-то там, между снующими из магазина в магазин покупателями, меж монотонно подметающими полы уборщицами и громко визжащими детьми, сидит Алёша и привычно спокойно смотрит на всю эту, так называемую, жизнь.

Пространство оглашает мелодия из трех нот и женский голос: «Уважаемые покупатели, Алёша Сомин ждет родителей на детской площадке, спасибо».

Вероятно, задумавшись о чем-то, Алёша не заметил, как прямо к нему подошли мужчина и женщина. Мужчина сел рядом, повернувшись к нему, а женщина опустилась на корточки перед ним  так, что ему удалось увидеть ее удивительно нежные и добрые, улыбающиеся глаза и темные, недлинные волосы.

- Алёша, привет, - заговорила женщина, - мы бы хотели стать твоими родителями, можно?

Мальчик даже приоткрыл рот от удивления

- Ты не обязан сейчас прямо решать, - продолжила женщина – поехали с нами, а если тебе что-то не понравится, ты всегда сможешь вернуться к друзьям и воспитательнице, мы обо всем договорились.

Алёша не знал, что именно сказать, только лишь повернул голову с приоткрытым ртом и посмотрел на мужчину. Тот тоже мило и спокойно улыбнулся ему, положив свою руку ему на плечо – ну как, поедешь?

- Да, только надо предупредить и номерок от гардероба отдать, - суетно залепетал мальчонка.

- Не волнуйся, все предупреждены, а номерок нам еще нужен, чтобы куртку забрать. Ну, пойдем тогда, в дороге поболтаем, заодно и познакомимся, - предложила женщина.

Они встали и пошли втроем в сторону выхода, к подземной парковке. Мало что понимая, Алёша был сильно ошарашен такой внезапностью, хоть и постоянно ожидал ее все последнее время. На ходу, он обернулся и увидел воспитательницу, пьющую кофе и смотрящую ему вслед. Она улыбнулась и помахала ему свободной рукой. Алёша тоже улыбнулся своим, все еще приоткрытым ртом, посмотрел на взрослых по обе стороны от себя, держащих его за руки, и уверенно направился вперед вместе с ними.

 

Автор: Коротков Александр Михайлович, г. Санкт-Петербург

Участник Международного конкурса «Реальная помощь»